У Марии с детства закрепилась установка, что её любят и ценят только тогда, когда она идеальна и получает результат.

Всё, что не похоже на достижение — бессмысленно и даже опасно. Из-за этого она не могла остановиться, делегировать и просто жить в свое удовольствие.

Деньги сливались, тело выгорало, а смысл терялся.

Только после снятия запрета на радость и перепрошивки самоценности — пришли и рост, и ресурс, и свобода

Владимир бессознательно воспринимал радость, свободу и финансовый рост как предательство по отношению к матери.

Её образ жертвенной, страдающей женщины создал внутри него чувство вины: «если я счастлив — значит, я её бросил».

Это бессознательно сливало деньги, разрушало отношения и вызывало выгорание.

Только когда он разрешил себе жить не ради чужой боли, а ради своего удовольствия — начался рост и пришёл стабильный доход.

Евгений вырос с убеждением, что действовать самому — опасно.

Мать-контролёр формировала внутренний сценарий: «только под присмотром», «сам решишь — наломаешь дров».

Это породило вечные сомнения, страх масштабирования и зависимость от чужих мнений. Бизнес стоял на паузе не из-за отсутствия идей, а из-за страха ошибиться.

Лишь когда он восстановил контакт с личной волей и внутренним авторитетом — началось движение и рост.

Светлана росла с внушением, что быть самостоятельной — опасно.

Любая инициатива или ошибка ассоциировалась с угрозой: «Ты не справишься», «Решай — и пожалеешь». Это сформировало страх автономии и рост воспринимался как риск, а не как возможность.

Она жила в режиме «выживания» и боялась поднять стоимость своих услуг, даже зная себе цену.

Только после перепрошивки на «я могу и имею право» — пришли стабильность, деньги и внутренняя опора.